Среднеземье, XXI век

[airen]

Вот так иногда по улице идёшь и видишь - вокруг ни фига не люди: вот гном прошёл, вот явный лепрекон, а та тётка и вовсе орчиха.
Чудесные рассказы, спасибо Автору!

12.01.2015 в 14:52

Пишет  Роха_:

Понеслась корова в щавель...
Современное АУ, драббл-миниатюра. В Средиземье - 21-й век со всем его прогрессом.

Было раньше

А Горлум ничуть не изменился...

Острый нож ловко сновал в руках повара. Плавники сразу же полетели на вторую, маленькую тарелочку, туда же попали внутренности и жабры. Острый нож легко прошил мякоть, разделив рыбу на две половины. Филе в миг оказалось отделено от позвоночника; ровной лентой мастер уложил его на еще одну, уже сервировочную тарелку, резкими зигзагами разделил по диагонали на ломтики. Вторая полоса чистого мяса легла рядом. В середину тарелки, оставшуюся пустой, поваренок выложил молоки.
- Прошу, - батлер аристократичным жестом стряхнул тарелку с пальцев на стол. О край звонко цокнула миниатюрная серебряная вилка.
- Спасибо.
Это была не благодарность, а просто знак батлеру удалиться. Тот уже привык к причудам работодателя и исчезал, словно тень - бесшумно и без лишних вопросов. В конце концов, кто он такой, чтобы чему-то удивляться? Не первый десяток лет он обслуживал высший свет эльфийского царства.
Конечно, нынешний хозяин мало походил на величественных обитателей долины Имладриса. Маленький, уродливый, щуплый, с отвратительными привычками и вкусами, но в то же время одаренный актер. Эльфы всегда ценили артистичные способности, и пройти мимо драматического таланта солиста цирка уродов они не могли. Его выкупили, обогрели, выучили, и теперь Симаргл смотрел на зрителей с плакатов по всему Средиземью, а за его автографом выстраивались очереди восхищенных поклонниц.
- Вкус-с-сная рыбка... С-сочная...
Ему изменили имя, стиль, внешность, долгими месяцами ставили дикцию и движения. Но только здесь, в тишине гримерки, он мог себе позволить стать самим собой: скинуть надоевший за время церемонии награждения смокинг, влезть на спинку дивана так, чтобы колени доставали до ушей, есть голыми руками сырую рыбу и всласть нашипеться.


Меня продолжает упарывать. Того гляди, про каждого напишу...

Дома - заставленные книгами стеллажи, огромный стол и вечные стопки тетрадей. Шутка ли - пять классов в параллели, по двадцать человек в каждом, контрольные, домашние, внеклассные занятия, олимпиады... Он ни разу не пришел на урок неподготовленным, всегда заранее знал, как и о чем будет рассказывать, чем увлечь, как заинтересовать. Ученики платили ему вниманием и теплой любовью, часто задерживались в классе после колокольчика, искренне расстраивались, если пропускали занятия, и без особого труда "брали" конкурсы и олимпиады. А ведь казалось бы - смешной старик-учитель в старомодной одежде, с глуховатым голосом и не всегда внятной дикцией, с вечно всклокоченными волосами под вытертой временем шляпой... Неподходящий кумир для молодежи. Однако над ним никто никогда не смеялся.
Старшеклассники с восторгом рассказывали малышам про чудесные опыты на уроках, про занятия под открытым небом - дисперсию света учитель показывал на радуге, про чудесные модели по динамике и кинематике, собранные после уроков своими руками... Малыши восхищенно ахали и не верили; персона пожилого учителя с каждым годом все больше обрастала легендами.
Каждый раз, принимая шестой класс, он начинал первый урок одной и той же фразой:
- Над миром властвуют две несокрушимые силы, - и делал паузу, с тайным удовольствием наблюдая за учениками. Ждут ведь, ждут чудес и сказки, аж ротики приоткрыли в нетерпении. - С обеими вы уже знакомы. Это силы гравитации и электромагнетизма.
Вздох разочарования неизменно прокатывался по рядам.
- А вы ожидали магии? Я преподаю только науку, за чудесами вам в цирк, господа. Итак, начнем: элементарная теория строения вещества.

Своей семьи у него не было - вполне хватало учеников. Даже после выпуска дети приезжали к нему, хвастались успехами, рассказывали о своих судьбах, дарили подарки и сувениры. А один расстрогал учителя чуть ли не до слез - привез медаль Сарумановской премии.
- Мастер Гендальф, вот это вот, - парень подергал ленту награды, - ваша заслуга. До сих пор не могу забыть, как вы нам изопроцессы на хлопушках показывали...


Добавим гномов!


- ... признать виновным по частям Ф и В статьи двести четырнадцатой и части Т статьи двести тридцатой Уголовного кодекса Конфедерации Казад и прошу назначить наказание в виде шестнадцати лет лишения свободы с отбыванием наказания в трудовой колонии-поселении нижнего яруса. У меня всё, ваша честь.
Речь защитника он почти не слушал. К чему, когда вина доказана, признана подсудимым и его кланом, когда есть целый ворох свидетельских показаний? Он не сомневался в приговоре, и под вопросом был только срок заключения: с шестнадцати могли скинуть до десяти, и, напротив, добавить до двадцатки.
Суд решил округлить срок и "выдал" пятнашку.
Молодой помощник прокурора с восхищением взглянул на опытного коллегу.
- Почему вы не постоянно поддерживаете обвинение?
- Надо давать дорогу молодым. Довести дело до конца молодежь может не всегда, а представить дело в суде в разы проще.
- А почему тогда сегодня сами пошли?
- Потому что наглость надо наказывать.
Дальнейших объяснений не потребовалось: парнишка прекрасно понял, о чем шла речь. В Конфедерации Казад хищения и взяточничество считались тяжелыми преступлениями, а уж воровство под прикрытием служебного положения почти приравнивалось к убийству. Потому Балин и взялся сам участвовать в процессе: хотелось собственноручно довести до конца сложное расследование. Воров и махинаторов он презирал всю жизнь.


И орков!

- Сцена пятая, дубль третий! Мотор! Камера!
Матово-черный "Гунд 500" взвился на дыбы. Мотоциклист усмирил байк, и приник к рулю, почти слился с машиной телом, растворился в реве мотора. Малейшая ошибка могла стоить ему жизни, а Зог больше всего на свете любил жизнь. Особенно - опасную жизнь.
Невидимый для дилетанта трамплин подбросил его в воздух. Красивая парабола, эффектное приземление на второй половине разрушенного моста и продолжение "погони".
- Стоп, снято!
Он нажал на тормоз и развернулся, расчертив асфальт следами шин.
- Еще дубль?
- Да нет, хорошо, - кивнул режиссер, просматривая съемку. - Возвращайся.
Обратно мотоцикл пришлось вести за руль, словно стреноженного коня: подъем тяжеловесному "Гунду" было не одолеть. То ли дело его собственный "Гхаш", белый с серебром, четыре цилиндра, семьсот кубов, рулевой демпфер и карбоновые тормоза - зверь, а не машина!
- Сегодня мои сцены еще будут?
- Да нет, все, уже свет ушел. Ты свободен, отдыхай.
- Спасибо.

Деревья на обочине слились в сплошную полосу, но скорость Зог держал в пределах разрешенного: профессиональная привычка соблюдать технику безопасности отражалась даже в мелочах. Каждое нарушение выливалось в травмы, ссадины, шрамы, и хорошо, если не переломы. Сколько их было, он уже и не считал: как и многие каскадеры, Зог был фаталистом, и верил, что от судьбы не уйдешь. Нагадала ему бабка давным-давно смерть от ножа, значит, так и будет, а мотоцикл, тем более любимый, ему никогда не навредит.
- Не фыркай, родной, приедем домой - и масло сменю, и помою.
Мальчишка-рыбак с восхищением провожал взглядом одетого в белое мотоциклиста на белом байке.


И хоббитов, пора бы уж.

Лобелия Саквиль-Бэггинс больше всего на свете любила имбирный чай и сплетни. Сегодня ей удалось совместить два удовольствия сразу: Тереза Крол пригласила ее к себе на клюквенный пирог.
- Прдеставляешь, я ему говорю: "Привей ты дичок этот, ведь не вырастет ни шиша!". А он мне: "Да что ты понимаешь, это сорт такой". Ну и что, сорт, сорт, - тетушка Тереза цапнула с подоконника маленькое, сморщенное яблочко и показала подруге, - ни варенье не сварить, ни на сидр не пустить, только курам на смех. Зато со-о-орт!
Лобелия сочувственно покивала. Яблочки действительно выглядели жалко.
- А твой Бильбо что? Опять чудит?
- Чудит, - вздохнула Лобелия, и взяла с подноса третий кусок пирога - заесть расстройство. - Как связался с этими патлатыми, нечесаными, так и чудит. Представляешь, они в коже ходят, в металле, цепями брякают, как собаки сторожевые, ни дома своего, ни сада, ничего. Только все по миру мотаются, перелеты-переезды, в гостиницах ночуют, страшно подумать, по полгода. И все ради чего? Ради этих своих "троллей"!
- Троллей? - ужаснулась Тереза. - Так перебили их давно, последних, вон, синдары в заповеднике поселили, чтоб совсем не вымерли. Нашли кого защищать, честное слово.
- Да это я так называю, - поспешила объясниться Лобелия. - Гас-троли у него, целый тур по городам, представляешь? А ведь был обычный, спокойный хоббит, разве только стихи писал, ну так у всех свои недостатки...
- А с чего началась-то эта его дурь?
- Да как обычно - съездил по обмену, познакомился там незнамо с кем, и понеслась. Веришь, нет, две дальние кладовки опустошил, стены там посносил, чтоб места, значит, больше было, и говорит: "Тут у нас студия будет!".
Тереза покачала головой. Стихи она еще могла понять - сама баловалась в юности, но уж сносить кладовку, да еще и не одну... Такого она не ожидала даже от Бильбо.
- И что они там делают?
- А я знаю? Меня туда не пускают, - Лобелия с обидой стукнула чашкой по столу, едва не расплескав остатки чая, - говорят, Фольк-мèтал группа у них. А кто такой Фольк, чего он метàл - поди пойми. Он им тексты пишет, да у микрофона пляшет, солист, значит. А ведь какой хоббит был...
Теперь пришел черед Терезы сочувственно кивать и подкладывать соседке кексы. Конечно, убытки от одной неурожайной яблони не шли ни в какое сравнение с гастролирующим музыкантом в роду.



Как и следовало ожидать, без живительных пинков и свежих идей я традиционно сливаю онгоинг. А жаль, все так хорошо начиналось. Но пока дракон.

Почему-то взрослые очень любили задавать дурацкий вопрос: "Кем ты хочешь стать, когда вырастешь?". Он отвечал всегда одинаково, с усталой ноткой в голосе: "Конечно, циркачом". Ну а кем еще, в самом деле, мог стать сын акробата и воздушной гимнастки?
Родители познакомились на манеже, там же сыграли свадьбу, после школы мальчик мчался к цирку и проскакивал со служебного входа, уроки делал за столом в гримерке. А потом отправлялся на поиски приключений.

В средней школе в его пальцах растворялись монетки и ластики, в старшей, когда одноклассники собирали первые стриты и каре, его не брали в игру: никто не желал проигрывать. Зато после раздачи все хотели посмотреть, как бегают в ловких пальцах карты. Специализация определилась: он станет фокусником.

Манеж принял его не сразу. Он начинал помощником, "группой поддержки" для именитых мастеров, завлекал и пугал публику. Любимым трюком была струя огня, от которой дамы в первых рядах обычно кокетливо жмурились, а дети восхищенно визжали. Но подмостки скоро стали тесными; он создал свой первый номер и был готов к самостоятельным выступлениям. Оставалось продумать образ.
По-клоунски размалеванный стиль хоббитов ему претил; эльфийская классика нагоняла тоску. Человеческая развязность давно стала именем нарицательным, и далеко не уважительным.
Он потратил несколько часов в библиотеке, чтобы отыскать тех, на кого хотел быть похожим, и наконец нашел нужный имидж.
Первое же выступление произвело фурор. Золотой, расшитый блестками костюм, длинные полы фрака, маска с кокетливыми рожками - зрители запомнили его и полюбили. Родился и псевдоним: "Смог Золотой".
Через пять лет во всех уголках континента что-нибудь, да слышали про знаменитого фокусника и его труппу. Поговаривали, что костюмы у них расшиты чистым золотом, в гномьих банках лежат миллионы, а сама труппа состоит сплошь из колдунов. Смог только усмехался, читая эти сплетни. Да, золотом, ну и что? И не миллионы, кстати, а десятки миллионов, рекламные контракты - вещь прибыльная... Когда-нибудь он отойдет от дел, купит себе домик в горах, и займется написанием мемуаров. А пока его ждет рогатая маска, фрак и заветные тринадцать метров триумфа.


Или не сливаю?

- Неважно выглядишь, - встретил его с порога брат.
- Знаю, новый объект у меня.
- Новый объект - не повод превращаться в гоблина, - наставительно заметил Дори. - Пошли, чаем хоть напою, отдохнешь.
За чаем воспитательная беседа продолжилась.
- Почему у тебя каждый раз новый объект - это командировка? Ты ведь не мальчик уже, чтоб так мотаться. Поговори с начальством, пусть в городе тебе объекты подбирают...
- Да не мы их подбираем, а они нас! - вечное ворчанье порядком действовало Ори на нервы. - Кто заключил контракт, к тем я и поеду. Это у тебя все просто, впаривай свои травки по округе и радуйся жизни.
- Во-первых, не впаривай, а формируй коммерчески выгодное предложение. Во-вторых, это далеко не так просто. Я же с людьми все-таки работаю, а не с бумажками, как ты.
- Ну да, а в бухгалтериях не люди сидят. Придешь иногда - за голову хватаешься: основные средства не на том счету, НДС не начислен, налог на прибыль не по той ставке... Переоценка - вообще Лихолесье. Девочка-бухгалтер в слезы, руководство рвет и мечет, сотрудники прячутся по углам.
- Знаю по себе, но продолжай.
- Зато потом, когда приходит налоговая и придраться ни к чему не может, аж бальзам на душу. "У вас была аудиторская? А-а-а... Ясно." Куда там твоим пакетикам.
- Прекрати оскорблять мои пакетики! Я с них живу, между прочим.
- Угу, а акцизы со своих настоек не платишь наверняка. Там штраф до десяти минималок, знаешь?
- Теперь знаю.
Дори быстро черкнул в ежедневнике пару рун для памяти: надо будет уточнить в бухгалтерии, отчисляют ли они акцизы. Но это завтра, а сегодня можно спокойно смаковать весенний сбор, привезенный из Андраста. Все-таки Мордорские теплицы не дают листьям такого аромата, как настоящее море. Зато цены там скромнее, доступны для среднего класса. Надо будет, кстати, новую рекламную кампанию продумать, наплести про лечебные свойства и успокоительный эффект, а то люди совсем уже на суррогаты перешли... Непорядок.


Я очень, очень-очень люблю орков. Вот. Поэтому уже не драббл, а почти миник.

- Привет, Варяг.
Первый раз он сказал эту фразу, когда Варяга, а тогда еще просто "того, кривоухого" принесли к нему для знакомства. Ухо ему случайно надломила мать, хрящ сросся неправильно, и теперь оно косило куда-то вбок.
- Сын Сколли и Марты. С характером, - предупредил заводчик. - К мамке первым бежит, остальных отпихивает только так. Самый старший в выводке.
- А нам только такие и нужны. Кличка есть?
- Нет, конечно. У меня таких - шесть вольеров по пять в помете, буду я еще всем клички придумывать... Возьмете красавца?
Помощница-лаборантка уже взвесила и осмотрела щенка, прицепила ему ошейник и кинула на пробу игрушку. Малыш тут же вцепился в нее мертвой хваткой.
- Возьмем, конечно.
Щенок тем временем уже жадно лакал воду из небольшой миски, подставленной лаборанткой. Девушка в умилении чесала новому питомцу живот, а он только урчал, словно небольшой мотор. Кличку он, как и все его собратья, выбирал сам: зачитывался список имен и пес тявкал, если какое-то приходилось по душе.
- Варяг, значит...

Затем были месяцы тренировок, смотры и экзамены, тяжелые, изнурительные марафоны. К полутора годам Варяг достиг положенного ему роста: стоя на задних лапах, легко лизал инструктора в лицо, а в прыжке вполне мог свалить коня, если бы ему вдруг это понадобилось. Пришла пора для начала карьеры.

Больг отлично помнил первый вызов. Заблудившаяся в лесу человечка; бьющаяся в истерике мать, насупленный отец и серьезный, деловитый Варяг, обнюхивавший детскую одежду. Взяв след, зверь рванулся вперед.
Человечку отыскали еще до захода солнца.

Десять лет совместной работы пролетели, как один миг. За это время они объехали полстраны, побывали в самых непролазных чащобах, спасли полсотни жизней и выиграли несчитанную уйму чемпионатов и конкурсов. Сломанное ухо, по словам коллег и обслуги, только добавляло собаргу шарма, а увесистая связка медалей и наград говорила сама за себя. Но бесконечная преданность Варяга хозяину сыграла злую шутку.

Очередной вызов - взрыв в одном из цехов сталеплавильного комбината. Полуразрушенное здание, кое-как локализованный пожар, и бешеная спешка: чем раньше вытащишь раненого, тем больше шансов у него выжить.

Они вывели двоих, и уже готовы были войти в новый квадрат. Больг отчитался по рации, мельком глянул на часы, запорошенные бетонной пылью, почти неслышно ругнулся. Пятый час на месте, а сделано всего ничего. Повырывать бы бороды архитекторам этого уродства, да на швабру бы намотать, чтоб не строили больше лабиринтов...
Он так и не успел ничего понять. Видел только, как с рыком кинулся к нему Варяг, и даже не успел уклониться или скомандовать. Собарг отшвырнул его в сторону, прыгнул сам, но рухнувшая сверху балка придавила зверя к полу. Варяг взвыл - коротко, с визгом - и уронил голову на лапы.

Позже ветеринар сказал, что Варяга все равно пришлось бы усыплять - позвоночник оказался перебит в двух местах. Искалеченного друга Больг вынес из здания на руках, и неловко уложил возле машины спасателей. Не было времени горевать: под завалами оставалось еще около пятидесяти живых. Он отдаст Варягу должное позже.

Собаргам не ставят памятников - про это знал каждый. Но Варягу поставили - в огромном парке питомника, в дальнем углу, там же, где похоронили пепел могучего зверя. Больг приходил сюда уже вторую неделю, и каждый раз чесал сломанное ухо, гладил клыкастую морду, ласково трепал загривок. Металлический Варяг все так же хитро косился на хозяина и чуть-чуть сгибал шею под тяжестью навешанных наград. Самую последнюю "За спасение жизни" ему вручили уже посмертно.

Человеков заказывали? Заказывали, я помню.

- Ненависть несет разрушение и страдание всем, а особенно тому, кто ненавидит. Погружаясь в ненависть, вы привлекаете к себе внешний негатив, помимо внутреннего, который индуцируете сами. Необходимо, напротив, проникнуться к объекту ненависти теплом и доверием, отнестись к нему с любовью, и тогда...
- Заткнись.
- Тебе же сказали: "проникнуться теплом", а ты...
- Сгинь в тумане.
- Не могу, до конца смены еще два часа.
- Будь проклят тот, кто увеличил ее на эти два часа...
Бард демонстративно повернулся к напарнику спиной. Вот же дурная привычка - в редкие минуты перерывов читать вслух всякую ахинею из прибрежных газетенок! Какое тут, к дракону, тепло и доверие, когда они на работе?
Бард мельком увидев свое отражение в мониторе. Взъерошенный, бледный, с красными глазами (цвет на монохроме не различить, но и так понятно), одна только форма сидит так, как ей и положено. Он машинально протер значок ведомства манжетом. Забавно, но несмотря на постоянную усталость, нелюбовь пассажиров, тычки прессы и ворчание начальства, Бард любил свою работу.
- Внимание, - тихо скомандовал напарник. - Регистрацию открыли.
Через пять минут к стойке подошел первый пассажир. Из багажа - только деловой кейс с бумагами, транзитная виза на день в Железные Холмы, сам человек, а гражданство, неожиданно, Гундабадское.
- Переговоры? - Бард делал вид, что читает декларацию, а сам внимательно наблюдал за пассажиром. Спокоен, как скала, уткнулся в папку с докладом, из нагрудного кармана торчит фирменная ручка с варжьей головой, на пальцах пятнышки чернил... Все так, как и написал в декларации, придраться не к чему.
- Да, последний этап. Четвертый раз лечу, думаю, хоть сейчас подпишут... - он поднял глаза и улыбнулся, пытаясь найти в глазах офицера поддержку.
Действительно, в паспорте три отметки с Железных Холмов.
- Удачи, - Бард сложил декларацию, шлепнул свою печать и указал на стойку паспортного контроля.
Замелькала череда пассажиров. К родным, повидаться. Туристическая. Рабочая. Турист. Лечение - целая группа детей с вежливым донельзя сопровождающим-эльфом. ПМЖ - куча багажа, шумная хоббичья семья. Рабочая. Снова. Учеба. Турист...
К концу смены у Барда слипались глаза и противно ныла спина. Будь проклят тот, кто предложил совместить аэропорт и просто порт. Будь прокляты электрики, распараллелившие стойки так, что от замыкания вырубилось три четверти, а не половина. Будь проклят график, по которому именно в этот цейтнот ему выпало дежурить полсуток. И будь благословенен хозяин кофемашины в зале ожидания, который поил таможенников бесплатно.


И эльфов заказывали. А во мне проснулся тролль. Извините.

"Держи спину, эльф ты, или кто?"
"После работы - явно "или кто". Хорошо хоть, отец не видит. Сразу бы начал читать мораль."
Да, хорошо, что отец его сейчас не видел. Он хотел, чтобы сын стал юристом или экономистом, носил классический костюм, небольшой портфель, консультировал клиентов и был уважаем в своей сфере. Сын выполнил только одно пожелание - он стал уважаем.
Его ставили в пример, по его работам учили молодежь, его приглашали вести мастер-классы и обучать. Вот только образ, придуманный отцом, растворился в сумраке. Вместо классического костюма непромокаемая куртка и серо-зеленые джинсы, чтоб грязи было не видно, вместо аккуратного портфеля объемистый рюкзак с аппаратурой, вместо жизни по правилам креатив, а рабочий день дополнялся ночами перед монитором. Доводка снимков "Фотолавкой" отнимала времени чуть ли не больше, чем сама съемка, но дело того стоило. Леголас наконец-то достиг того уровня, когда не заказчик выбирает фотографа, а фотограф решает, чей заказ принять.
Поначалу отец яростно протестовал против выбора сына, но после первой же своей фотосессии успокоился и затих. Теперь Леголас точно знал, чем утихомирить родителя: достаточно было предложить ему новую локацию, персонажа, подобрать костюм, и в семье вновь наступал мир и покой.

Вот только лосей он снимать не любил: рога редко вписывались в кадр...


И снова на арене! Этот сюжет зрел почти два месяца, а сейчас - оп, и написался. Эльфы, воздух, высота.
- Добрый день, уважаемые пассажиры, вас приветствует командир корабля. Наш самолет...
В тысячный раз - один и тот же текст. Разнятся лишь конечные пункты, номера рейсов да погодные условия, а все остальное остается прежним - экипаж вам рад, экипаж горд оказать вам услуги, экипаж справится со всеми вашими проблемами. Отдыхайте, люди и эльфы, гномы и хоббиты, полукровки и полукровки, ближайшие четыре часа вы будете спать, а самолет и экипаж - на вас работать.
Стоили ли того годы обучения и тренировок? Чтобы сейчас вот так, как водитель автобуса, вкалывать на клиентов? Ведь, по сути, он ничем не отличается от таксиста - взял на борт, привез, выпустил. Унылый путь от точки к точке, расписанный по секундам и распланированный диспетчерами. Только в небе дышится легче, чем на земле - вот и вся разница.
- Башня, я Тэлумаль 12-10, к взлету готов.
- Тэлумаль, ждите две минуты, перед вами чартер Рохана. Рохан-7, Рохан-7, ответьте Башне!
Голос пилота Рохана с трудом прорвался через помехи:
- ... аю, Башня.
- Взлет разрешен!
- ... - шорох статики не дал расслышать ответ.
Моргот бы взял этих людей. Экономят на всем - специалистах, местах в салоне, рекламе, автоматике, и, как выясняется, на связи тоже. Наступит миг, рация этого Рохана откажет окончательно, и бедным диспетчерам придется прокладывать ему коридор до земли, разгоняя по эшелонам другие борта. Хорошо, если диспетчер опытный попадется, а если мальчишка-человек? И хорошо, если будет маленький аэропорт, а не международник Минас-Тирита на пять терминалов.
- Тэлумаль 12-10, взлет разрешен. Повторяю, Тэлумаль 12-10, взлетайте.
- Говорит Тэлумаль. Понял вас, Башня, взлетаю.
Ускорение привычно прижало к спинке. Самолет медленно начал набирать скорость, огни полосы под блистером слились в ленту, фюзеляж задрожал от нагрузки, и - почти незаметно, как вздох спящего - отрыв переднего шасси.
Каждый раз перед вылетом, слушая нудные инструктажи и планерки, он прокручивал в мыслях вот этот миг - отрыва от полосы. Часы налета позволяли повторить любой из инструктажей дословно, процитировать любую страницу из Наставлений, отрапортовать схему работы в каждой вероятной аварийной ситуации, но привыкнуть к магии взлета они не давали. Эру определенно знал, что делал, когда создавал турбулентные потоки и продумывал циркуляцию воздуха.
Коротко пиликнул автопилот - они набрали высоту и теперь самолет вели приборы, а пилоты могли черкнуть пару строк в "бортовой блокнот" и глотнуть кофе.
- Мастер Элронд, вам как всегда - со сливками и корицей? - осведомилась неизменно вежливая стюардесса по внутренней связи.
- Да, благодарю.
Облака под крыльями сомкнулись в пышный слой белоснежной пены, словно на чашечке капуччино. Да, небо того стоило.

Пришло время восхитительных историй! Гномьих, на этот раз.

- Мастер Оукеншильд, последний вопрос: вы много говорили о взаимопощи, о том, что каждый готов поддержать или заменить коллегу, если это необходимо. Но все-таки, кто самый важный в бригаде, без кого вы не сможете работать?
Мастеру Оукеншильду до жути надоела глуповатая журналистка-стажерка. И вопросы у нее дурацкие, и сама она вертлявая слишком, и голос противный... Малявка, одним словом. "Прекрати, ей всего семнадцать, она даже по человечьим меркам почти ребенок," - пробурчал внутренний голос.
- Эдель, а что важнее лично для вас: мозги, легкие или сердце?
Стажерка замерла и захлопала глазами, переваривая вопрос.
- Э-э-э... Сердце?
- А без мозга вы перестанете быть человеком. А без легких не сможете дышать и умрете в течении двух минут. Все три органа необходимы, понимаете? У нас нет самых важных, незаменимы все.
- Я... я поняла, - девочка черканула что-то в блокнот. - Спасибо за уделенное время, мастер Оукеншильд. Мне было очень приятно с вами работать.
- Взаимно, - он изобразил вежливую улыбку. Хоть "спокойного вечера" не сказала, молодец, уяснила, насколько медики суеверны.
Девочка торопливо распрощалась и убежала, едва не забыв на вешалке светлый плащ. Мастер Оукеншильд наконец-то смог подняться из-за стола, размять затекшую спину и закурить.
Вот как объяснить ей, глупой дурочке, не видевшей в жизни ничего страшнее злобного профессора в колледже, что бригада - цельный спаянный годами работы механизм? Что все здесь работают не на хирурга, как ей казалось поначалу, а на пациента? Что собрать по кусочкам живое существо далеко не так просто, как картонную мозаику? А ведь надо, чтобы эта мозаика еще жить потом могла, и, желательно, нормально жить, не вспоминая, как ее собирали в свое время.
"На тонкие цепи, не толще струны, нанизывать звезды могли с вышины"... Древним сказителям и не снились сшитые артерии, сосуды, мышцы, во сне привидеться не мог биопротез или выращенная в пробирке печень. Несмотря на то, что с биопротезированием мастер Оукеншильд работал не первое десятилетие, он до сих пор не мог спокойно видеть своих пациентов после выписки. Какая-то железяка, пусть и очень сложная, пришивается к живому организму и работает, как его часть, как будто всегда там была! Нет, определенно, техники врут, и между пружинками прячется какая-то хитрая магия. Возможно, даже гномья.



Меня внезапно пнули написать ищщо, и вызов был принят. Продолжаем тему гномья.

- Осторожно, двери закрываются.
Кили рванул бегом. В короткую паузу как раз уложились три прыжка с эскалатора до вагона.
- Следующая станция...
Студент-орк, стоявший у самого выхода, замахал тетрадью и выставил ногу, выражая готовность придержать дверь.
-... "Улица 3-го ноября", переход на станцию "Элессарская" к поездам Белой линии.
Двери схлопнулись за спиной, и Кили довольно выдохнул, тут же облокотившись о стекло. Кто, в самом деле, читает эти дурацкие надписи?
Студент одобрительно усмехнулся и снова уткнулся взглядом в строчки. Кили попробовал подглядеть - конспект по физике, расчерченные электросхемы, ровные строчки формул, краткие пометки текста, вклеенный стикер с мелкой эльфийской вязью - другой почерк, видно, кто-то из соучеников помогал, истрепанные уголки тетради - затаскалась в сумке за семестр... Когда-то и Кили так же читал конспекты в метро, особенно перед семинарами.
- Станция "Улица 3-го ноября", переход на станцию "Элессарская" к поездам Белой линии.
Толпа подалась вперед, к дверям. С тихим шелестом они разошлись в стороны; Кили развернулся и стремительно зашагал вперед, отметив краем глаза мелькнувшего в толпе орка. Не отрываясь от тетради, тот лавировал в толпе, пробираясь к эскалатору.
Выход на поверхность со станции "3-го ноября" закрыли на капремонт еще полгода назад, и с тех пор приходилось идти на Элессарскую и уже оттуда подниматься наверх. У эскалаторов, разумеется, скапливалась толпа, и те, кто торопился (а Кили всегда был в их числе), старались проскочить вперед.
Проходя мимо будочки дежурной, он подмигнул фигуристой хоббитанке в форменном кителе, сидевшей внутри. Интересно, сколько ей - тридцать пять, шестьдесят, восемьдесят? По хоббитанкам никогда не поймешь. Дежурная безразлично отвернулась - на работе нужно заниматься работой, а не перемигиваться с пассажирами. По традиции практически весь персонал метро состоял из хоббитов, гномов и морийских орков. Остальные расы не очень-то жаловали работу под землей.
Левую сторону, как всегда, оставили пустой, и Кили, скользя рукой по поручню, начал вприпрыжку спускаться.
"А у меня внутри вечный двигатель, вечный прыгатель, вечный бегатель, вот так!", - неизменная мантра закрутилась в голове в такт шагам.
- Разрешите пройти? Спасибо.
"А у ме-ня внут-ри веч-ный"...
- Можно пройти?
"... дви-га-тель, веч-ный пры-га-тель, веч-ный бе-га-тель..."
Он сбежал с последней ступеньки эскалатора, снова улыбнувшись по привычке смотрительнице. Та вынырнула из-за мониторов и оскалилась в ответ. Кили нервно передернулся: улыбка орчанки - лучшее средство для раннего утра, пробуждает враз, еще два дня спать побоишься лечь.
"... вот так!"
Выскочив на поверхность, Кили первым делом прикурил - ведь на смене курить запрещено, надо хотя бы до нее ухватить сигаретку.
"Ка-те-го-рически запрещено! Вы работаете с детьми! Не мне вам объяснять, сколько у нас аллергиков."
Спасибо Махалу, миловал, ни аллергии, ни ВСД, ни других подобных хворей у гномов не водилось. Хотя и среди них начали появляться сердечники и хроники - ритм жизни, чтоб его, бессонные города, круглосуточное производство, командировки и командная работа с кем придется. Ведь сколько раз твердили миру - формируйте отделы, согласуясь с традиционным укладом рас, берите за основу легендарное Братство. Вот там все было идеально уравновешено, прямо для учебника. Так нет, поставят кого попало, а потом удивляются...

В раздевалке он зашвырнул рюкзак в шкафчик, торопливо переоделся и зашагал к своему блоку. Три минуты до пересменки. Поворот, лестница, на этаж вверх. Полторы. Дверь отделения. Минута. Успел!
- А мы уже ставки делали, успеешь или нет, - встретила его старшая сестра смены Мариэль. - Я выиграла, кстати.
- Поздравляю. Кто у нас сегодня?
- Чаби, двенадцать лет, пересадка роговицы.
- Автокатастрофа, помню. Хоббитенок?
- А кто же еще-то, с фамилией Подкопырыл?
Анестезиолог сдержанно погоготал - за время работы у него собралась изрядная коллекция забавных фамилий пациентов.
- Ну что, пошли?
Чаби уже готовили к операции. Оба глаза были закрыты повязками; на левом операцию пока отложили, до отмашки травматолога, а правый прооперируют сегодня.
- Привет, как настроение? - Кили очень хотел погладить малыша по плечу, успокоить его, но прекрасно понимал, что нельзя - стерильность.
- Норма-ально, - протянул Чаби. - Я скоро маму увижу?
- Скоро. Через неделю. Мы сейчас над тобой поколдуем, потом глазки снова завяжем, всего на неделю, а потом ты увидишь маму. Согласен?
- Да!
- А-а-атлично. Ты же считать умеешь? От одного до десяти сможешь посчитать?
- Смогу! Раз, два, три, четыре, пять, ш-ш-ш...
Он умолк и засопел, приоткрыв рот. Анестезиолог удовлетворенно кивнул.
- Все, начинаем.
"Солнечным бликом рукоятку меча, говорите? Вот когда у ребенка глазки блестят - тогда да, чудо. А мечи оставьте музеям."
Примечания:

3-е ноября - дата окончания Войны Кольца. Привет московскому метро и станции "Улица 1905 года".

И все еще гномье! На этот раз правильное, техниццки подкованное

Пока Фили жадно глотал воду, инструктор приводил тренажеры в порядок и непрерывно трепался. Человеческая словоохотливость традиционно раздражала сдержанных гномов: вместо заявки в три слова они пишут десять строчек - и здравствуйте, и извините, и будьте так любезны... Писали бы коротко и ясно, всем стало бы легче жить.
- Фил, а кем ты работаешь? - тренер вдруг переключил внимание с программы тренировок на подопечного.
- Меня Фили зовут.
- Да, Фили, извини. Ну так кем?
Формально должность Фили звучала как "Начальник отдела технического сопровождения и программного обеспечения" и занимала аж две строчки на табличке на двери. Но каждый раз объяснять любопытным, чем конкретно он занимается, как и зачем, не хотелось, поэтому последние лет пять он ограничивался кратким "Сисадмин".
Вот и тренер удовольствовался лаконичным ответом и восхищенно поцокал языком.
- На-а-адо же... Я в свое время пытался в Политехнический документы подать, на программиста, но по конкурсу не прошел.
"Вот и славно, что не прошел", - подумал Фили. - "Много вас таких приходит после университетов, руки не из плеч, и те кривые. Чему вас там только учат..."
Сам он закончил мехмат Морийского Государственного, до красного диплома не дотянул всего полтора балла, да и те только потому, что с третьего курса совмещал временные проекты с учебой. Потом - стремительный взлет по карьерной лестнице, список именитых компаний, у которых он строил хранилища данных, пара-тройка статей, комплект сертификатов от ведущих разработчиков софта, и, наконец, должность в Национальном Банке Конфедерации Казад. Почти полгода ушло на отлаживание всех систем, норовивших упасть в самый неподходящий момент, и вот теперь, на излете лета, наконец-то появилось время на тренажеры, прогулки и книги. Он глянул в зеркало и машинально приосанился - вечером его ждал ужин в очень приятной компании.

Телефон надрывно завыл, и Фили торопливо схватил гаджет. Моргот вас всех через шахту на пять метров!!!
- Что стряслось? - любимая капризно надула губки. Она прекрасно понимала, что спутника жизни могут сдернуть в любой момент, но не сейчас же, не из ресторана, только аперитив принесли!
- Пока не знаю... Все, теперь знаю. Сервер лег. Сейчас попробуем реанимировать...
- А что, кроме тебя у вас там никто не работает?
- Работает. После того, как я выдам пинка. Ну, давай же, родной, давай, пингуйся!
Ровно на полторы минуты над столом повисло напряженное молчание. Экран обновился и Фили облегченно выдохнул - сервер пропинговался.
- Золотце ты мое, бриллиантовый, алмаз моей души! Еще раз упадешь - расплавлю нафиг.
- Когда ты разговариваешь с техникой, я начинаю тебя бояться.
- А если с ней не разговаривать, она обижается и капризничает. Поверь, доброе слово и железяке приятно.



А чего-то у нас женщин совсем нет. Надо срочно исправлять! Тауриэль достойна главы в нашем славном повествовании.


Найти ключи в женской сумочке - задача не из легких. Вот только умная женщина умеет выбирать удобные сумки.
Тауэриэль небрежно бросила перчатки на полочку в прихожей, медленно стянула с ног узкие сапоги. На работе не требовали дресс-кода, но ей самой доставляло удовольствие выглядеть именно так - строгий костюм, высокие каблуки, блузка из плотной ткани, неброский комплект с изумрудами и бриллиантами - она обожала зеленые камни и всю жизнь носила только их, благо, зарплата позволяла баловать себя украшениями дома Наина.
Она не успела даже стянуть с шеи тонкий газовый шарфик, как в дверь позвонили. На пороге стояла молоденькая человечка в синей форменной безрукавке.
- Здравствуйте, я представитель Центра Общественного мнения, у вас есть возможность уделить мне пару минут? - выпалила девочка на одном дыхании. Ее взгляд прикипел к серьгам, и Тауриэль улыбнулась, как бы невзначай поправив колье.
- Да, конечно, я вас слушаю.
Девочка шелестнула бумагой на планшете.
- В какой области вы работаете?
- Я госслужащий, - после короткой паузы сообщила эльфийка.
- Вас устраивает ваша зарплата?
- Вполне.
- Еще бы, - чуть слышно пробормотала девочка, отмечая что-то на бумаге. - Вы чувствуете уверенность в завтрашнем дне?
- Чувствую.
- Как вы относитесь к введению "школьного" налога? Считаете ли вы справедливым, что платят его все, а не только семьи с детьми?
- Я считаю, что платить его семьи вообще не должны, пусть лучше детям фруктов купят, - женщина обворожительно улыбнулась, с удовольствием наблюдая за смущением девочки, - дети - наше будущее, так неужели мы пожалеем для них два процента от зарплаты? Вам не кажется, что это... мелочно?
Девочка густо покраснела. Никакого самоконтроля, все на поверхности, открытая книга - листай, не хочу.
- Большое спасибо, ваше мнение очень важно для нас, - она захлопнула планшет, - всего вам самого наилучшего.
- И вам того же.
Она захлопнула дверь, постояла пару секунд, прокручивая в голове стремительный диалог - и вдруг рассмеялась.
- Госслужащий - нашла, что ответить!
Ну а в самом деле, что было отвечать? Скажешь "сотрудник службы безопасности" - пойдут уточнения, службы безопасности чего, скажешь "офицер" - начнут спрашивать ведомство. А правду говорить нельзя - прямое разглашение получается. Штат Службы Государственной Безопасности - гостайна наравне с кругом решаемых задач, малейшая утечка станет поводом для служебного расследования.
Она снова усмехнулась, глядя на себя в зеркало. Девчонке с опросником для такого колье еще пахать и пахать.


И... Бомбур! Все, кто увидит пасхалки - это реверанс для вас, персонально. Ну и для Эни, разумеется. Надеюсь, тебе понравится.

Все блестящие идеи приходили к нему в объятиях Музы.
После первого свидания, когда он проводил ее до дома и дружески приобнял на прощание - "Она - чудо".
Спустя три дня, когда вагончик "гоблинских горок" несся вниз, а Муза с восторгом вцепилась в его плечо - "Она станет моей".
Сейчас, усталая, но счастливая, она теребила его волосы и нежно мурлыкала:
- Рыжее золото... Ты мое золото, слышишь? Только мое. Зо-ло-то.
- Рыжие - золото, - машинально повторил он. Невнятная идея, уже пару недель вертевшаяся в голове, вдруг приобрела кристальную четкость и ясность. - Рыжие - золото! Ты мое чудо!
- Я знаю, - сонно пробормотала жена. - Не уходи!
Он выкрутился из-под ее руки.
- Буквально на пять минут, милая. Один звонок.

- Ты уверен, брат? Уверен, что это сработает? Думаешь, идея людей приживется у нас?
- Уверен. Люди не такие идиоты, как тебе кажется.
Уже через месяц открылся первый ресторан сети "Квикинг". На эмблеме куда-то поспешал огненно-рыжий воин с внушительным топором, наряженный в изумрудно-зеленый плащ. В вакансии одним из требований был рыжий цвет волос, и со временем это стало узнаваемым брендом - медно-рыжие, темно-бронзовые, апельсиново-оранжевые, золотисто-русые сотрудники, зеленая униформа, кремовый и оранжевый в оформлении залов, зеленая посуда, и даже кассовая лента имела бледно-салатовый оттенок. Гномы, поначалу скептически относившиеся к идее быстрой еды, постепенно начали входить во вкус, оборот нарастал, меню расширялось. Через пару лет сеть раскинулась по всей Конфедерации Казад - по две-три точки в каждом городе, через пять лет "Квикинг" пришел в Мустангрим и Минас-Тирит, спустя еще год в Хоббитон. Большую часть времени Бомбур проводил в офисе, за разбором почты и документов, но раз в месяц обязательно лично объезжал всю сеть; в день посещения непременно объявлялись спецакции, чтоб больше народу подивилось сходству логотипа и главного "Квикинга".

- Секрет успеха? Почти полвека назад я взял его в жены.




АПД:


Гыгы, а теперь с легкой руки и тяжелой ноги Эни начнем трепать героев ВК.
Мерин! То бишь Мерри.



- Нормальные люди так себя не ведут!
- Во-первых, кто вам сказал, что я нормальный? - вежливо поинтересовался Мерри. По классу пробежал смешок, но быстро стих под ледяным взглядом учительницы, дамы внушительной и строгой. - Во-вторых, - он подчеркнуто-киношным жестом запустил пальцы в волосы, намереваясь изящно отбросить кудри назад, но рука запуталась в свалявшейся шевелюре, и жест оказался смазан, - кто вам сказал, что я человек?
- Брендизайк, - голос заслуженного педагога зазвенел от злости и осознания собственного бессилия, - вон. Пошел вон.
- Как вам будет угодно, мэм, - Мерри светски склонил голову, смахнул тетрадь и ручку в сумку, забросил ее на плечо и, заложив руки за спину, чинно покинул обитель знаний. Женская половина класса проводила его восхищенными взглядами, кто-то даже жалобно вздохнул.
На следующий день школу облетела новость - Мерри Брендизайк оставил родителям записку и ушел из дома. Собрал немножко вещей, альбом, разумеется, акварель, кисти - и исчез.

- Мерри, так жить нельзя! - в который уже раз патетически провозгласил Вилл Косолап. Он расхаживал туда-сюда по чердаку, сплошь заставленному холстами, то и дело спотыкался о заготовки к рамам и каждый раз шипел от боли. Но сесть в комнатке было негде, разве что на пол: на единственном диване, ровеснике паровой машины, возлежал хозяин жилища.
- Ну, я же живу, - флегматично заметил Мерри. Друг искренне пытался сделать как лучше, но акценты ставил не туда.
- Ты талантлив, тебе нужно в столицу, тебя ждут премии, музеи и мировая слава! А вместо этого ты сидишь в парке и малюешь шаржи по полтиннику штука! Мерри, с твоими руками нельзя так жить!
- А с моими ногами? - не вставая с места, Мерри изобразил в воздухе пару фигур какого-то танца, - моими ушами? Глазами? Зубами? Рогами?
- Рогами? - ошалело переспросил Вилл.
- Ну да, а что, их не видно? - Мерри ощупал голову. Мда, дреды скоро сваляются сами собой, надо хоть раз в неделю расчесываться. - Ну вот. Уже украли. Шпана, поди, развлекается...
- Да ты сам скоро станешь шпаной! Мерри, я же знаю, сколько ты тратишь на краски и кисти, и знаю, сколько у тебя бывает клиентов! Скажи мне, - Вилл все-таки присел на край дивана и заглянул другу в лицо, - где ты берешь деньги? Нет, не так. Твой способ заработка - законный?
- По-твоему, я травой торгую из-под полы?! - от возмущения Мерри аж привстал. - Я кто, по-твоему, нарконунг?
- Я не знаю, - жалобно простонал Вилл, - но я очень за тебя волнуюсь!
Мерри, не говоря ни слова, извлек откуда-то из недр дивана планшет. Косолап побледнел и соскользнул на пол.
- Ты где его взял? - осипшим голосом вопросил он. - Мерри, только не говори, что нашел в пивной! Где ты его взял?!
- На работе дали, - хмуро отозвался Мерри. Сеть барахлила после грозы, и страничка подгружалась дольше обычного.
- На какой работе?
- На моей. На, читай, - Мерри сунул планшет Вилу на колени и снова улегся, подложив руки под голову. Косолап недоуменно посмотрел на экран.
- "Мир магии", вижу. И что, ты предлагаешь мне поиграть онлайн? Типа, на, заткнись м отвяжись?
- Глянь разработчиков.
Несколько минут Вилл изучал список художников, работавших над онлайн-вселенной.
- Ну и что?
- Мик Тук. Ничего не напоминает?
- Мик Тук, тим-лид команды графиков, - начал читать вслух Вилл, - создатель целого ряда персонажей, в том числе и Короля Яргула. Разработал локации Синего острова, Беломорья и пустыни Зурра. Подожди, ты хочешь сказать...
- Когда глаза в монитор уже не смотрят, - доверительным тоном поделился Мерри, - я иду в парк и малюю шаржи по полтиннику. Совсем как в юности.
- А почему Тук? - слегка виноватым голосом поинтересовался Косолап. Он-то уже вообразил целый преступный синдикат, в котором подвизается Мерри, а оказалось - гигант игровой индустрии, онлайн-стратегия с миллионами поклонников по всему миру, стабильная высокооплачиваемая работа. Никакого криминала, даже чуточку обидно.
- А чтоб ты вопросы задавал. На всех исходниках игры я -Мик, контракт заключен с Мерриадоком, и налоги платит Мерриадок.
- Но почему тогда эта хибарка, почему не нормальный дом, диван, кресло? - Вилл поерзал на полу. Мягче не стало. Мерри, понаблюдав за страданиями, сжалился и скинул ему скомканный плед.
- Ты еще предложи мне в офисе сидеть с девяти до семи с двумя обедами.
Косолап не ответил на шпильку - давно привык к ядовитому языку гения. Правильно говорят, что Туки - они на всю голову Туки, вот и этот не исключение, хотя по паспорту он вовсе даже Брендизайк.